Редакция портала Хайфаинфо обратилась к бывшему Директору Спецслужбы «Натив» Якову Кедми с просьбой рассказать об Ицхаке Шамире, ушедшем из жизни в субботу 30 июня.
Вот что написал Яков Кедми о седьмом премьер-министре Израиля:
Я познакомился с ним вскоре после приезда в Израиль (1969 год).
И на протяжение всех лет мы постоянно встречались. Независимо от его положения.
Конечно, когда он был министром иностранных дел и премьер-министром, встречи приняли другой, дополнительно профессиональный характер.
Человек сильный: тип людей начала и середины прошлого столетия.
Честный и скромный. Не терпел пустословия, демагогии и бахвальства.
Вообще то он не политик. И в этом его отличие от большинства остальных политиков.
Пошёл в политику только для реализации своих идей. Имея опыт подпольщика, руководителя подпольной боевой организации и руководящей работы (10 лет) в Мосаде.
Абсолютная принципиальность и преданность своему мировоззрению. Ему невозможно было пойти на компромисс со своими принципами.
Поэтому и не смог проголосовать за Соглашения с Египтом.
Хороший аналитик, и всегда составлял своё собственное мнение. Внимательно изучал все донесения и требовал сами материалы, а не только заключения по ним.
Очень серьёзно и профессионально относился к донесениям и оценкам спецслужб.
Его позиция во время Первой иракской войны была абсолютно трезвая, с глубоким пониманием интересов страны, и опасностей безответственных, но популистских, решений, и он не поддавался никаким истерикам, требующим вмешательства Израиля.
Дело алии евреев из СССР для него было основным, после вопросов безопасности страны.
Поддерживал наши требования об изменении политики Израиля в борьбе за выезд из СССР, и оказал огромную помощь в те годы.
Занимал непримиримую позицию по поводу «отсева» и был единственным премьером, который не опасался вступить по этому вопросу в конфликт с еврейскими организациями США.
Если бы не он был премьер-министром в те годы, вряд ли было бы возможным сделать то, что удалось в конце 80-х и начале 90-х. Только при его поддержке.
Ко многим из тех, кто сегодня пытается примазаться к его памяти, относился с презрением. Не терпел двуличности, лицемерия и позёрства. Поэтому с трудом переносил и А. Шарона и Ш. Переса. Да и о М. Бегине был не очень высокого мнения, хотя проявлял полную лояльность к нему.
Сломать или согнуть его было невозможно. Предпочитал проиграть в борьбе, но не пойти против своей совести и убеждений. Поэтому и ушёл с политической арены. Когда понял, что не сможет продвинуть свои взгляды. В отличие от большинства политиков, для которых главное оставаться на политической повозке любой ценой, поджидая удобного момента.
Довольно остро переживал создавшуюся в политике и руководстве Израиля ситуацию.
Последний раз мы встретились незадолго до приступа, после которого наступила кома, сделавшая невозможным контакты с ним.
